Василий Ключевский: "Во имя повторения задов"
Сегодняшняя российская действительность (на дворе 2018 год, период правления Владимира Путина) очень
точно и метко описана более 100 лет назад российским историком Василием
Ключевским («Об интеллигенции», 30 ноября 1897 года). Далее слова Ключевского:
[2] «Православная церковь также была крупнейшим феодалом
в России. Ей принадлежало свыше миллиона крестьян, которых она угнетала с
исключительной жестокостью, используя для этого хорошо налаженный аппарат
принуждения». / Е.Ф.
Грекулов, Православная инквизиция на Руси
//
«[Культура
России XI века:]
«Доброе дело, – писали на Руси в XI
в., – читать книги, особенно всякому
христианину: чтение книги для праведника то же, что оружие для воина,
что парус для корабля [при этом речь идёт не о «божественном разуме» в редакции,
например, Валерия Зорькина, «облачившегося» в рясу
попа, – не о религии как «источнике разумного», а о Знании и Книгах как
таковых, что будет видно дальше]».
[Культура России XVI века:]
А в XVI в. на Руси были учители,
которые строго-настрого заповедовали любознательным юношам не читать много книг. Смотрите, говорили они, стращая последствиями
этого опасного занятия: вот один от книг ума поступил, другой в книгах
«зашелся», третий в ересь впал.
[Сравнение культуры России XI и XVI веков:]
Прежде высшей похвалой для
образованного русского человека было сказать о нем, что он «муж книжен и философ». Теперь этот
образованный человек даже хвастался своим незнанием философии и презрением к
ней. «Братия! – поучал он, – не высокоумствуйте; если кто тебя спросит, знаешь
ли философию, ты отвечай: Эллинских борзостей не [знах?], ни ритарских
астрономов не читах, ни с мудрыми философами не бывах, философию ниже очима
видех».
Прежде русский книжник любил
переведенные с греческого статьи по
разным отраслям знания: по минералогии, логике, медицине, риторике;
митрополит киевский, обращаясь к Мономаху с поучением о посте, считал нужным и
приличным изложить ему в послании основания психологии. Теперь русский книжник
неистово кричал: «Богомерзостен перед
богом [имя, которому, по всей видимости, Сатана] всяк любяй геометрию; не учен я словом, но не разумом, не обучался
диалектике, риторике и философии, но разум Христов в себе имею».
Что же оставалось книжного и ученого
в этом книжнике и учителе, который так презирал книги и всю книжную ученость?
Осталось одно мастерство чтения и
письма, насколько оно требовалось в
тогдашнем церковном и канцелярском обиходе [читайте, огосударствлённом, а
потому «христианстве» уже в кавычках], да еще осталась непреодолимая
уверенность, что человек, обладающий этим мастерством, способен разрешить все
житейские недоумения, все мировые вопросы. Этот самонадеянный грамотей-мастер, уверенный, что можно всё понимать, ничего не зная, и
был вторым типом русского интеллигента, и самой характерной особенностью этого
типа были гордость личная и национальная.
[Вам ничего не напоминает в этих
словах сегодняшняя Россия
ура-«патриотов», которая на «костях» пенсионеров и всего остального народа пытается
справлять за миллиарды чемпионат мира по футболу и не только?].
Что значило такое странное культурное явление?
Прежний книжник прилежно учился
книгам и посредством книжного учения старался
понять вещи; но по скромности он не считал себя ни всё знающим, ни всё
понимающим [он не пытался выдать себя за мерило Цивилизации].
Книжник нового типа учился несравненно
меньше прежнего [судя по уровню знания, например Председателя
Конституционного Суда России Валерием Зорькиным Истории собственной страны
– это 100%], но считал себя
понимающим несравненно больше, потому что не признавал книжного
учения не только единственным, но и
главным источником понимания.
[Напомню, что в сегодняшней России тот же
Председатель Конституционного Суда Зорькин назвал это самое книжное учение,
отличное от догм церкви – от «божественного разума» как «секулярный культ», основанный, не упадите со стула, на «признании достоинства личности,
равенства всех перед законом и судом»].
Откуда же почерпал он это понимание,
этот [новый] «разум Христов» [обратите внимание – в кавычках!], обладанием
которого [ранее] он так гордился [читал книги и даже порой отказывался называть
попов вопреки Евангелию «отцами», «ибо один у вас Отец, который на
небесах» (Евангелие от Матфея[1]]?
Этот разум Христов [по Ключевскому,
по всей видимости, в кавычках, как и в предыдущий раз употребления этого
оборота], т. е. [новое] христианское
разумение жизни, было не столько
разумением, сколько притязанием на разумение.
Действительное разумение, как
витиевато не выражай его тогдашний книжник, было повторением прежнего же
простого, от предков унаследованного понимания вещей [я бы назвал уличного – понимания по понятиям, а не по книгам],
только наряженное, подкрахмаленное в книжные фразы.
Прежде это простое понимание [понимание по понятиям, а не по книгам] далеко
не во всём сходилось в книжном, но
признавало превосходство последнего, и за это последнее признавало за
ним [пониманием по понятиям, а не по книгам] некоторое право существования,
отводило ему место в будничной жизни как
низшему порядку понятия.
Благодаря такому признанию и
продолжительному соседству в простое понимание [понимание по понятиям] кое-что
перепало из нижнего миросозерцания несколько понятий и чувств, всего больше
нравственных формул, которые ничему не мешали. Книжное миросозерцание было для Руси новым и пришлым идеалом,
далеким от туземной действительности, но долженствовавшим преобразовать ее и
связать с чуждым ей дотоле образованным миром, где господствовали высшие понятия и лучшие
понятия.
[Тот самый порицаемый Валерием Зорькиным
«секулярный культ», основанный на «признании достоинства личности,
равенства всех перед законом и судом»].
По самой новизне и высоте своей это
миросозерцание [«секулярный культ», основанный на «признании достоинства
личности, равенства всех перед законом и судом»] будило туземную мысль, заставляло своих первых русских
носителей размышлять и перевоспитывало
местные чувства даже тогда, когда еще не было в состоянии преобразовать
местные отношения.
Посредством этого размышления и
перевоспитания новое миросозерцание
прививалось к туземной жизни. Худо ли, хорошо ли совершалась эта прививка,
но она совершилась и дала много
красивых цветов, обещавших не только обильные плоды.
Однако этого было достаточно, чтобы
после пятивековой христианской жизни, оглянувшись патриотическим взглядом [как
абсолютно верно заметил Ключевский!] на родное прошлое, увидеть в нем не языческий мрак, а яркое сияние истинного света.
[Вот и наш современный «поп» Зорькин
своими глазёнками увидел в средневековье не дикую инквизицию, а некий померещившийся
ему «божественный разум», чтобы затем по этой формуле достать из глубин уже
русского мира его самые дикие пороки в виде выдуманного Зорькиным
Этоса].
И вот когда в пораженных внешними событиями глазах русского книжника [нового
типа – типа Зорькина] весь мир пал и погрузился в неисходный мрак [ну, там гомосеки
и другие обвинения Европы со стороны «патриотов»], а Русская земля осталась единственной светлой точкой во всей
поднебесной, тогда исходящем света, ее озарявшего, признана была ее пятивековая христианская старина.
[Представляете – абсолютно тоже, что
мы видим сейчас в России и с Россией делают «патриоты», преподнося «старину»
чекистов и попов как «единственную
светлую точку во всей поднебесной. И это как пророк написал Василий Ключевский
более ста лет назад о сегодняшней России!]
В чем застали эту старину [попы и
чекисты], в том и поставили ее, как светильник, долженствовавший освещать
действительный путь русскому обществу.
Говоря проще, образованный русский
человек XVI в. решил, что впредь русское общество должно довольствоваться
умственным и нравственным запасом, накопленным
в эти пять веков [в нашем случае период эпохи КГБ и КПССС, которые учили и Гундяева
(РПЦ), и Зорькина
(Конституционный суд), и Путина
(Кремль)], с его недодуманными и
непримиренными представлениями, неуясненными, хаотическими ощущениями, со всем
его праздничным и будничным двоемыслием.
[Как точно подмечено – «двоемыслием»
– 100% двоемыслием!].
[Новый] Образованный русский человек
[как выразился Ключевский ранее – «книжник нового типа»] хотел поступить со
своим обществом точно так же, как это общество поступало со своими недорослями
или подростками. Едва подросток начинал читать только Псалтырь и выводить по
линейкам фигуры, похожие на буквы [на примере сегодняшней России – как только
начали дружить с Европой, путешествовать и жить одними ценностями Прав и свобод
человека], как его хватали и выталкивали из учебной комнаты на улицу, в
действительную жизнь, приговаривая:
«Полно учиться и ребячиться, пора жить своим умом и наживать
своих ребят» [мол, США – это враги, а Европа – это Гейропа!].
Итак [действительно, отнюдь], не
учение с разумением, которым гордился русский книжник XVI- XVII вв., было остановкой русского ума на пути, по
которому он пошел со времени святого князя Владимира.
[Действительно, остановкой русского
ума в России и 19, и 20, и 21 века является не замена, по тому же Валерию
Зорькину, некоего «божественного разума» на небожественный «секулярный
культ», основанный на «признании достоинства личности, равенства всех
перед законом и судом», а совсем другое!]
Только что начал он [русский
человек] перестраивать свое первобытное простое миросозерцание [понимание по понятиям] согласно с
привнесенным в книгах идеалом [пониманию
по логике и знанию], едва затвердил по ним несколько новых понятий и правил
[в нашем случае знание о Правах и свободах человека, которые всегда были
красной тряпкой и для попов и для коммунистов (как буржуазные ценности)], еще не успев
хорошенько вдуматься и вжиться в них,
пропитать ими свои нравы и житейские
порядки, как уже бросил свою работу…
Построив христианский [только
лишь внешне – по названию и вывеске]
храм, он продолжал жить в прежней языческой избе и по языческому завету [в
нашем случае по
диким заветам КГБ],
только развесил по стенам христианские картины [О, как точно описывает
Ключевский и Россию 19-20 века и Россию сегодняшнюю, кстит напомню, что во
многих территориальных Управлениях ФСБ России в коридорах висят именно они!].
Интеллигентный человек второго типа [«книжник
нового типа», как ранее назвал его Ключевский] не ставил себе цели своего
предшественника, оставил дело, как оно шло, даже в торжественные минуты не твердил, как ужасно убивать своего
ближнего [например, братьев славян на юго-востоке Украины], и законодательство
не только открыто признало смертную казнь за самые тяжелые преступления, но и
грозило ею каждую минуту за всякий вздор…
[Прям как сейчас уголовную ответственность на
критику власти, вспомните дело Ильдара
Дадина и Pussy Riot, уголовная
ответственность за твиты в
Интернете, за некое оскорбление
чувства верующих в РПЦ. Кстати, напомню, что крупнейшим собственником
крепостных была именно русская православная «христианская» церковь с её,
конечно, «божественным разумом, о котором говорил тот же Валерий Зорькин[2],
и который («божественный разум» де-факто исторически отбросил отмену
Крепостного права в России (читайте – развитие страны) на 200 лет].
Таких отступлений от прежних задачи
[по настоящему – христианских и основанных на Правах и свободах человека] не
пересчитать.
Значит, новое миросозерцание [которое успешно в наши дни сформулировал Валерий Зорькин
в виде своей теории Этоса], усвоенное образованным русским человеком, было
отречением от прежних [в нашем случае – действительно конституционных] идеалов,
от связи с
миром, откуда принесены эти идеалы [для нашего примера напомнить
– откуда были привнесены идеалы Прав и свобод человека?], от дальнейшей работы
над собой, своими нравами и порядками; надменный русский книжник малодушно признавал торжество доморощенного,
низменного, некнижного [в нашем случае - неконституционного!] понимания над прежним – возвышенным,
книжным, отказывался от
мышления во имя предания, от
новых знаний во имя повторения задов
[Опять как в точку попал Ключевский
– «ВО ИМЯ ПОТВОРЕНИЯ ЗАДОВ»!].
[1] Там же.
Комментарии
Отправить комментарий